Екатерина Слуднева - Если бы не ты[СИ]

— …а вот это мои мальчики в полном составе, на юбилее в прошлом году. Тогда вся семья собралась. Это большая редкость, обычно они делятся пополам. Олежка не в счет, он раз в неделю обязательно приезжает. Это Юра с Яшей — старшие погодки, но на деле, как близнецы. Это Игореша. Он младше Яши на три года, но старше Павлика на четыре. Фотография была весьма интересная. На большом диване сидело четверо солидных мужчин. Один с усами слегка сухощавый. Остальные же в меру упитанные. И все очень сильно похожие друг на друга: темноволосые, карие почти черные глаза, круглолицые — кровь с молоком. И словно с картинки 'убери лишнего' с ними сидел Олежка. Он был совсем другим.

— А заметила, — рассмеялась Нина Никитична, наблюдавшая за Олей, и заметившая ее замешательство, — сколько кровушки мне попил его отец из-за его непохожести. Два года я терпела. А потом поставила фотографию его отца в рамку на самое видное место. Вот смотри.

И она положила перед Олей фотографию мужчины в форме. Если бы Ольга не знала, что это дед Олега, то решила бы, что это сам Олег.

— Мало того, и характер, и жизнь у него такая же.

Тут у Олега зазвонил телефон, и он вышел, прикрыв дверь.

— Вообще-то это между нами девочками, — зашептала Нина Никитична, — Олежки не должно было быть.

— Как это?

— После четвертого сына, я поставила спираль, решив, что четверых достаточно. Вот только Олега забыли предупредить, что со спиралью дети не рождаются. И решила я с дуру, что у меня в сорок лет климакс начался. А когда в больницу пришла, ему уже пять месяцев было. Сели мы тогда с врачом, и не знаем, что делать. Рожать — дауненок мог родиться, аборт — срок большой, опасно, к тому же грех. Но пошли мы на еще больший грех. Короче говоря, если бы он ненормальным родился, мы б его, как котенка, чтоб не мучился. Сколько я тогда поклонов отбила… И что я тебе скажу — ты с этим делом повнимательнее, род у них сильный по мужской части. Моему свекру было почти шестьдесят, когда родился мой муж, а после него еще три сестры было.

Вернулся Олег мрачный и подавленный.

— Олег, что случилось? — встревожилась Ольга, ведь Борис предупреждал, что ему нельзя волноваться. Только позитивные эмоции.

— Петрович при смерти, — растерянно, не веря собственным словам, произнес Олег, — А мне почему-то дозвониться не могли. Нотариус оставил для меня сообщение на ресепшене в издательстве. Я перезвонил. Он говорит Петровичу не больше суток осталось. Оль ты не могла бы поехать со мной.

— Да, конечно, — живо согласилась Ольга, — а нас туда пустят? Поздно ведь.

— Доктора тоже люди, Валентин Николаевич с ними уже договорился. Мам ты нас не жди.

Глава 5

— Вы время видели! — возмутился охранник в больнице, — Завтра приходите.

— Мы к Дудникову Ивану Петровичу, — громко сказал Олег в почти уже закрытую дверь.

— Олег Петрович? — уточнил охранник.

— Да, вот документы…

— А это кто?

— Моя жена, — желая побыстрее пройти, ответил Олег, не дав и рта раскрыть Ольге.

— На артистку похожа! — улыбнулся охранник и посторонился, возвращая документы.

— Еще как! — усмехнулся Олег, пропуская Ольгу вперед.

— И давно мы женаты? — шепотом спросила Ольга, когда они уже отошли от охранника на приличное расстояние.

— Десять лет.

— Олежка, пожалуйста, не волнуйся, — шептала Ольга, понимая глупость своих слов, но она боялась за него, — тебе нельзя, слышишь!

— Обычно так говорят беременным женщинам, — заметил Олег, — или я не прав?

— Вы Олег Петрович? — встретил их мужчина в костюме и белом халате на плечах.

— Да.

— Я Валентин Николаевич Астахов, — представился он, — Иван Петрович сейчас спит. Вот возьмите халаты. У него дежурит медсестра, нас позовут, а пока прошу, пройдемте в комнату отдыха. Есть о чем поговорить.

Оля взяла Олега за руку, и пальцы его были холодными, как лед. Она поняла, что внутри себя он переживает гораздо сильнее, чем производит впечатление. И это было опаснее всего.

В комнате отдыха они сели на диван, но Ольга руки его не выпускала, и он был ей за это благодарен.

— Иван Петрович очень хочет с вами попрощаться, собственно, поэтому он еще жив, но силы его на пределе, — произнес нотариус, — это сказал врач. Мы звонили вам неделю назад, ваша жена сказала, что вы в командировке, — он недоверчиво покосился на Ольгу, решив, что она и есть жена.

— Я действительно был в командировке, — согласился Олег и не заметил, что до боли сжал пальцы Ольги, — но моя жена мне, к сожалению, ничего не передавала.

— Простите, но я всю неделю названивал! — возмутился Валентин Николаевич.

— Вот такая у меня жена, — вздохнул Олег и расслабился при мысли о разводе, — Бог ей судья! Я ведь уже здесь.

— Иван Петрович был рад услышать, что вы приедете, он даже как-то успокоился. Думаю, он найдет силы поговорить с вами.

— Хорошо бы

— Вы вероятно знаете, что у него никого нет, кроме вас.

— Знаю.

— А то, что вы наследник всего имущества?

— В курсе, — Олег вздохнул, — простите, мы не могли бы оставить на потом вопросы похорон, пока он жив?

— Как скажете, — пожал плечами нотариус, которому совсем не улыбалось провести ночь у палаты клиента, когда дома в холодной постели томится красавица жена.

— Но дело у меня к вам есть, — заявил Олег, — я хочу составить свое завещание, я ведь, оказывается, могу стать богат.

— Быть может, есть смысл сделать это после вступления в права наследования?

— Я могу не успеть, — тихо ответил Олег, — запишите, пожалуйста, как там обычно начинают, я — Кожемякин Олег Петрович, находясь в здравом уме и такой же памяти, завещаю завещанное мне Дудниковым Иваном Петровичем имущество… Оль как тебя по паспорту?

— Тимофеева Ольга Ивановна… — робко ответила Ольга, — ты с ума сошел! Мне-то это зачем? У тебя есть племянники…

— Оль, помолчи, пожалуйста, — попросил ее Олег, улыбнувшись, — Вы записали?

— Да, Тимофеевой Ольге Ивановне…

— Да… в том случае, если она родит мне наследника в течении девяти месяцев со дня моей смерти, любого пола, даже не будучи моей женой, даже если зачатие произойдет путем искусственного оплодотворения. Отказаться от наследства она не может, так как квартира Дудникова должна перейти во владение ребенка по достижению им двадцати пяти лет.

— А почему двадцати пяти?

— Потому что в восемнадцать ума еще нет, — ответил Олег и продолжил, — со всем остальным, может делать все, что считает нужным. В противном случае, то есть, если наследников не будет у Тимошиной, все передать племянникам. Моя квартира перейдет в распоряжение Кожемякина Кирилла Юрьевича. Если Кожемякина Анна Павловна соберется выйти замуж, решить ее жилищный вопрос за счет наследства. Остальное поделить поровну, принимая во внимание завещание Кожемякиной Нины Никитичны.